Это северяне, дядя, а у Севера долгая память.
Ненавижу прощания. Сопли. Слезы. Неловкие объятия, по которым не понятно - грустно тебе или ты рад.
Тишина недосказанности бьет по перепонкам, выкручивает, выжимает твои внутренности. Сердце долбит по ребрам так, что еще чуть-чуть и ты превратишься в крайне несимпатичный труп.
Хочется так много сказать, но словарный запас какого-то черта подводит, мысли не желают рождаться в моей голове. Становишься похож на годовалого ребенка, который может сказать только "мама", "папа", "баба", "дай".
В последние секунды хочется прижаться всем телом, а выходит лишь что-то убогое. И вымученная улыбка, махание рукой на прощанье, когда правдивее бы было упасть на дорогу, ворочать гравий руками и кричать, как раненая белуга.
Тишина недосказанности бьет по перепонкам, выкручивает, выжимает твои внутренности. Сердце долбит по ребрам так, что еще чуть-чуть и ты превратишься в крайне несимпатичный труп.
Хочется так много сказать, но словарный запас какого-то черта подводит, мысли не желают рождаться в моей голове. Становишься похож на годовалого ребенка, который может сказать только "мама", "папа", "баба", "дай".
В последние секунды хочется прижаться всем телом, а выходит лишь что-то убогое. И вымученная улыбка, махание рукой на прощанье, когда правдивее бы было упасть на дорогу, ворочать гравий руками и кричать, как раненая белуга.